Аквариумные рыбы
Бычок
Показав таким образом свое хладнокровие и обдуманность в действиях, бубырь выбрал себе помещение в нижнем горшке грота, где, вырыв глубокую яму, постоянно лежит, злобно прогоняя каждую из подплывающих близко к верху горшка рыб. Когда же я на время вынул грот, то бубырь избрал для себя место на дне аквариума в песке, вырыв опять здесь ямку, и, до постановки скалы, постоянно возвращался в нее.
Днем бубырь проводит время у себя в гнезде, откуда выходит с какой-нибудь специальной целью: прогнать дерзкого сазана, подбирающего крохи около гнезда, попросить есть и весьма редко только для того, чтобы прогуляться.
Для характеристики его укажу следующий случай: раз, во время его прогулки по аквариуму, другая рыба поместилась в его гнезде; когда бубырь, нагулявшись, поднялся вверх к гнезду, она высунула свою голову; от неожиданности бубырь очень испугался, но затем тотчас же нашелся: поднялся вертикально по гроту вверх и когда рассмотрел, что в гнезде его враг неопасный, тотчас же его прогнал и занял вновь свое место.
Иногда он зарывается в песок, оставляя видимой только верхнюю часть головы, и если при этом камни мешают ему, то он сталкивает их мордой. Свои ямы они вырывают сильным боковым движением тела и хвоста, вследствие чего песок, ил или земля летят в сторону, образуя углубление. Замечу кстати, что этот полет песка настолько силен, что служит бубырям хорошим оружием во время драк их между собой, обдавая неприятеля массой песчинок. Когда ямка углубится настолько, что песок не в силах вылетать из нее, то рыбка набирает его в рот и, выплывая наверх, с силой выбрасывает; также таскает она во рту и камушки, которые мешают ей, и надо удивляться той силе, какую она выказывает при этом. Цель этого закапывания, кажется, такая, чтобы захватить подплывшего мальца.
Ест бубырь немного и больше всего вечером при закате солнца; пищу не глотает, а жует. Так как нижняя губа длиннее верхней, то жевание его походит на жевание старичков. Очень часто зевает и при этом потягивается, поднимая голову и хвост кверху, растопырив плавники и хвост. Бубырь интереснее всего на гроте. Плавая порывисто, делая волнообразные скачки, он как бы порхает по-птичьему, что особенно оригинально бывает, когда он переплывает такими скачками с одного выступа грота на другой.
Относительно вылезания рыбы на сушу, хотя я не мог его видеть, но укажу только на следующие факты: сколько раз мне ни приходилось ловить бубыря сачком, он всегда, пойманный, лежал совершенно спокойно, не прыгая и не ворочаясь. Затем, когда в аквариуме при перемене воды остается около дюйма ее, то он высовывается на половину туловища на карниз аквариума, где некоторое время лежит совершенно спокойно. Наконец, как-то раз, очищая аквариум, прислуга, думая, что бубырь не в гнезде, а на дне в песке, вылила воды настолько, что уровень ее сделался ниже горшка туфовой скалы, в которой устроено гнездо рыбы. Затем я вынул скалу; немного погодя все обратили внимание на то, что бубыря нет, и начали внимательно осматривать дно, предполагая, что он зарылся в песке. Тогда мне пришло в голову, не осталась ли рыба в горшке скалы,— заглядываю в нее и вижу: она лежит себе там самым спокойным образом, нимало не смущаясь тем, что довольно продолжительное время лежала совершенно без воды.
Бубырь рыба очень изменчивая, как в отношении величины, так и цвета. Когда она здорова, спокойна и довольна, то лежит смирно на своем месте и лениво помахивает попеременно грудными плавниками; цвет ее яркий, пятна на теле выступают с необычайной силой и вся она кажется разрисованной; лень ее настолько разбирает, что она не сразу кидается на подплывшую рыбку, а ограничивается одним предостережением: растопыривает плавники и начинает усиленно раскрывать пасть; если же это не произведет действия, то прибавляет к этому боковое движение хвоста, для чего поднимает его вверх и ерзает на брюшном плавнике (это положение указывает вообще, что рыба чем-нибудь возбуждена и раздражена), и только после этого уже с яростью кидается на нарушителя покоя. Испугали рыбу — она моментально изменилась: съежилась и как бы уменьшила свой объем, сделалась черной как уголь, без всяких пятен и, прижавшись к камню, лежит, сдерживая дыхание. Заболела — вся яркость ее окраски пропадает, пятна едва выступают, плавники и хвост не растопырены и рыба, побледнев, принимает очень жалкий вид. Наконец, когда она в воинственном настроении и желает подраться с другим бубырем, то, подкравшись к нему не плывя, а идя грудными плавниками по песку (т.е. упираясь ими в дно и медленно отталкиваясь ими вперед), растопыривается вся, увеличивается в объеме, упомянутое выше ерзанье достигает maximum’a, начинает прыгать около врага, который, в свою очередь, делает то же; затем поднимается муть и тот, кому посильнее досталось, как молния кидается в сторону, другой же с скромным видом отправляется домой.
Упомяну еще один случай: у меня жило 2 бубыря, из которых один (назовем его № 1) жестоко преследовал другого (назовем № 2). В один прекрасный день, после драки, № 2, напуганный преследованиями, ничего не ел, метался по аквариуму и только к вечеру немного успокоился и зарылся в песок. Пескарь (немного более вершка), не замечая бубыря, вертелся около того места, где он зарылся; в то мгновение, когда рыбка приблизилась, хищник, подняв целое облако песка, схватил ее поперек туловища, затем, быстро поймав ртом за хвост, поднялся со дна и, приняв вертикальное положение головой вниз, рядом быстрых движений, напоминающих постановку запятой, стал ударять головой рыбы о дно до тех пор, пока не отломил ее, после чего, перевернув туловище пескаря обратно, преспокойно принялся кушать.
Бубыри эти, прожив около года, околели Бог весь от каких причин; по некоторым данным (напр., в последнее время они стали очень тереться о дно аквариума) можно думать оттого, что не могли выметать икру (оба были одного пола). Кроме описанных у меня есть еще 2 маленьких бубыря, по наружности очень отличающиеся от них».
