Аквариумные рыбы
Елец
Елец не ходит в одиночку, а всегда большими стайками; но стайки эти, однако, не держатся на одном и том же месте, а меняют постоянно место. Исключение составляют одни очень крупные экземпляры, которые ведут более оседлый образ жизни и, выбрав себе омуточек, корягу, держатся здесь целое лето.
Нерестится елец очень рано — в апреле и даже марте месяце, а местом нереста выбирает или песчаные отмели, или затопленные берега, поросшие осокой и камышом.
Мечет он икру только в проточной воде и может жить в проточных озерах, да и там придерживается более ходовой воды. Самцы отличаются от самок беловатыми зернышками на чешуе, особенно заметными на голове.
Само метание икры производится в приближенных осоках. Икра выпускается здесь целыми грудами; в конце апреля все плоские берега речек положительно улеплены ельцовой икрой.
Нерест ельца весьма любопытен. Ярко сверкая своей серебристой чешуей, ельцы исполняют немногими виденную рыбью пляску; шум и плеск играющего ельца заглушает журчанье быстро текущей речки и бывает слышен за несколько сажен.
В аквариуме елец держится довольно трудно, чему главной причиной служит, вероятно, недостаток проточной воды. По крайней мере, все ельцы, помещаемые мной в аквариум с проточной водой или даже такой, которая очень часто менялась, проживали без труда неделю и две; между тем как в аквариуме с водой, менявшейся редко, но такой, однако, в которой все остальные виды рыб жили отлично — не выдерживали и двух дней. Надо при этом, однако, заметить, что все экземпляры ельца были очень крупны и, следовательно, гораздо труднее привыкали к стоячей воде.
Елец рыба весьма пугливая, а потому при приближении кого-либо к аквариуму тотчас же прячется в грот, но остается там недолго, что ясно показывает, что он не особенно-то любит темноту. На пищу елец особенно не падок и ест все, однако предпочитает мух, до которых весьма большой охотник.
Раз как-то летом в аквариум, где находилось штук пять ельцов, попала небольшая пчела. Недолго думая, бросились они на пчелу и начали ее теребить. Пчела жужжала, жужжала, сердилась, сердилась, однако- таки досталась одному из них в добычу. Защищая так отчаянно свою жизнь, она должна была, по всей вероятности, непременно кого-нибудь из них да ужалить, а потому я с величайшим нетерпением ожидал на другой день смерти если не всех, то, по крайней мере, какого-нибудь из ее убийц. На деле оказалось, однако, совсем противное: им даже от этого как будто прибавилось жизни. Ибо первая умершая из этих рыб умерла лишь через пять дней, что для летней поры была большая редкость. Так что или пчелиный яд действует на них благодетельно, или пчеле в этот раз не удалось никого ужалить. Желая проверить свое предположение, я хотел неоднократно повторить этот опыт, но сколько раз потом ни пытался — всегда чего-нибудь да недоставало: или ельцов, или пчелы.
