Аквариумные рыбы
Это оригинальное зрелище заставило
Это оригинальное зрелище заставило меня снова засесть за аквариум и ждать, что будет дальше. Самочка, благодаря, вероятно, образовашемуся утолщению, с видимым трудом плавала от одной раковины к другой, а самчик или следовал за ней по пятам, или же, опередив ее, сам осматривал предварительно раковину и потом уже приглашал самочку следовать за собой. Приблизившись к раковине, самочка начинала раскачивать свою трубку из стороны в сторону, подобно тому, как слон раскачивает хоботом, и, поджимая ее под себя, пробовала по временам опустить ее в отверстие раковины. При этом трубка, под влиянием, вероятно, раздражения, несколько раздувалась и из совершенно мягкой становилась твердой, как бы каучуковой. Маневры эти продолжались минут десять. Наконец, решив, вероятно, что положение раковины удобно, самочка сильно ударилась об нее брюшком и, быстро подогнув под себя трубку, опустила ее всю в раковину. Это произошло так быстро, что я успел только заметить, что при выходе трубки (яйцеклада) из отверстия раковины она была так сильно раздута, что стенки ее представлялись в виде тончайшей папиросной бумаги или какой-нибудь ткани из паутины. Самчик бросился моментально вслед за самочкой, но раковина оказалась в неудобном для него положении, вследствие чего он, несмотря на старания, никак не мог пристроиться так, чтоб выпущенные им молоки попали внутрь моллюска.
После этой интересной сцены я стал следить еще внимательнее. Освободясь от своей тяжести, самочка начала носиться по аквариуму с удвоенной резвостью и, подплывая то к той, то к другой раковине, каждый раз обращалась к бородавчатому отверстию головкой и, казалось, внимательно рассматривала, довольно ли оно широко открыто и удобно ли расположено. То же делал и самчик. По временам, однако, самочка забивалась в чащу растений, как будто к чему-то там собираясь и подготовляясь. При этом я заметил, что в верхней части яйцеклада появилось теперь довольно значительное утолщение, в котором, как мне казалось, лежало что-то желтенькое, очень похожее на описанное мной яичко. Предположение это действительно вскоре оправдалось, ибо самочка, после одного из таких пребываний в гуще растений, поносившись немного по воде, приблизилась наконец к раковине и опустила в нее свою трубку. Хотя движение это было еще быстрее, чем в первый раз, хотя оно совершилось, так сказать, с быстротой молнии, так что не было никакой возможности заметить, положила ли она икринку или нет, но исчезновение желтенького содержимого в мешкообразном утолщении яйцеклада показывало ясно, что это была икринка и что икринка эта успела уже перейти из трубки в раковину; это подтвердилось еще более тем, что самчик тотчас же устремился к раковине и старался полить положенную икринку молоками.
Приемы эти повторили рыбки затем еще много и много раз и почти всегда в одной и той же форме и с той же неизменной быстротой, которая объяснила мне, почему я не видел, как клала яички самка при первом удлинении яйцеклада, и даже заподозрил ее в незрелости.
Кладка эта продолжалась опять около двух дней (самочка клала яички почти каждые 5—10 минут, так что число всех положенных ею яичек, мне кажется, должно было доходить до 30).
После этого трубка у самочки укоротилась, цвета самчика померкли, а раковины перестали раскрывать свои створки и глубоко зарылись в песок. Прошло две недели; я ждал нового повторения кладки, но ее не было. Не произошло ее также спустя и еще две недели, не произошло ее и еще через месяц. Все говорило о том, что она кончена. Трубки у самочки совсем не стало видно, самчик плавал бледный, как зимой, и только одни раковины по-прежнему переползали с места на место и раскрывали в солнечную погоду свои створки.
Рыбьих мальков, однако, в этот раз не вышло. Я хотел было вскрыть раковины, чтобы посмотреть, как расположены в них икринки, но пожалел, ожидая, не выйдут ли из них рыбки. Кроме того, в видах спасения ожидающейся молоди от обжорства больших горчаков я попробовал было одну из раковин переместить в пустой аквариум, но этим только испортил дело, так как потревоженный, вероятно, переменой места, воды и температуры моллюск тотчас же повыкидывал из себя все помещенные в него икринки. Всех икринок в раковине оказалось только восемь. Первые выброшенные были круглые, а последующие несколько продолговаты.
