Аквариумные рыбы
Угорь.— Anguilla fluviatilis Flem.
Змееобразная рыба, которую простолюдины не хотят даже признавать рыбой, а считают водяной змеей. Тело ее удлиненное, почти цилиндрическое, к хвосту немного сплющенное; голова маленькая, как бы придавленная; рот вооружен мелкими острыми зубами; глаза желтоватые. Тело его на первый взгляд кажется совершенно лишенным чешуи, но если снять с него густой слой слизи, его покрывающей, то оно окажется усаженным мелкими нежными чешуйками, расположенными без всякого порядка и не приходящими большей частью друг с другом в соприкосновение. Что касается до цвета угря, то он очень изменчив и бывает то мутно-зеленый, то иссиня-черный; брюхо, однако, остается постоянно желтовато-белым.
Рыба эта водится у нас преимущественно в реках Балтийского моря и только изредка встречается также на Волге, куда заплывает по соединительным каналам, да в Осетре, притоке Днепра.
Водится угорь в глубоких водах, дно которых покрыто илом или тиной, и избегает по возможности рек и озер с песчаным или каменистым грунтом; особенно же любит ложбины, поросшие камышом и осокой, где по целым дням лежит, свернувшись, как веревка. Для житья своего угорь выкапывает в иле норы, которые бывают большей частью очень обширны и вмещают в себя по нескольку угрей. Норы эти открыты с обеих сторон, так что в случае опасности у одного конца угорь может уйти через другой.
Днем угорь большей частью спит в жилище и покидает его только в самую сильную летнюю жару, причем всплывает на поверхность и, уцепившись за какое-либо водяное растение, лежит неподвижно, как палка. Сонное состояние это бывает так близко к мертвенному, что в это время можно приближаться к нему на самое близкое расстояние, звонить, кричать, и он все-таки не выражает ни малейшего признака движения. Но лишь только наступит ночь, как угорь приходит в движение и, плавая одинаково хорошо как передом, так и задом, движется с удивительной быстротой даже против течения. Когда же воды, где он живет, становятся уже чересчур теплыми или когда количество пищи в них оказывается для него недостаточным, то он ночью же вылезает на сушу и перебирается из них в другие, причем при странствованиях этих не знает себе никакой преграды. Его не могут остановить ни пороги, ни водопады и если даже для продолжения путешествия ему приходится выйти на сушу, то не останавливается и перед этим затруднением.
Угорь может жить некоторое время без воды, что я сам видел неоднократно за границей на базарах, куда угрей приносят просто в корзине с травой или в мокрых мешках за несколько верст от места их ловли.
Угорь, по всей вероятности, живет долго. Демаре приводит пример угря, прожившего в неволе около 37 лет.
Вместе с долговечностью угорь обладает и чрезвычайной живучестью: перерезанный, он не тотчас умирает, но жизнь сохраняется еще долгое время даже в отрезанных кусках, и долго еще пасть отрубленной головы продолжает открываться и закрываться. Как пример необычайной живучести угрей можно привести следующий любопытный рассказ Брема:
«Необыкновенно смешно,— говорит он,— когда пойманной голодной речной выдре бросить в ее таз несколько дюжин маленьких живых угрей. Эта куница вод не успокоится, пока видит вокруг себя хотя что-нибудь живое. Она схватывает одного из угрей, откусывает ему голову, откладывает его в сторону; снова бросается в воду, схватывает другого и его тоже кладет в сторону и, к своему величайшему удивлению, замечает, что мнимо мертвые уже давно проскочили в воду и двигаются в ней, как будто с ними ничего и не было. В досаде на это взбешенное хищное животное наносит второму пленнику несколько ран и бросается в воду, чтобы снова поймать первого; между тем второй тоже ускользает, и это продолжается до тех пор, пока выдра не решается сожрать пару еще двигающихся угрей. У речной выдры дело этим и ограничивается; но у птиц, которые проглатывают свою пищу целиком, оно заходит далее.
